В который раз заселившись в общагу, почти залпом выпила кружку джина, и с тех пор нахожусь в состоянии некого престранного полусна. Как будто стесали верхушку мозга.
Почти ни о чем не жалею, не испытываю острых чувств, не думаю, а лишь размышляю. Мне нечего делать, нечего бояться и не за что бороться.
Депрессии приходят и уходят, а вкус к жизни… он не был даже утрачен, жизнь как таковая и то, что она может предложить, меня никогда не удовлетворяли. Люди типа меня, но менее робкие и более активные, становятся альпинистами, мотогонщиками или записываются в Иностранный легион. Более безразличные впадают в зависимость не от гормональных всплесков, а от банальных наркотиков.
А я ничего не чувствую, кроме злости, досады, раздражения, дрожи.
Кусто говорил, что если у тебя появилась возможность прожить необычную жизнь - ты обязан. Эта возможность - то, что раскачивается перед внутренним взором, красной нитью течет, висит и держит.
Уйти в пустыню и вернуться пророком.
Мне нужно много красивой одежды, качественный антиперспирант, прическа как у Ольги Гепнаровой в фильме, пирсинг в носу как у товарища Вальехо, занятия плаванием и фехтованием.
Мне нужно видеть глаза убийцы, нужна их кровь на моих руках, самозабвение в исступленном боевом кличе, отчаянное падение в плодородную грязь под тоннами ливня…
Мне нужно бескрайнее ледяное пространство, вибрирующее в такт чувствам, обращающее в уют тоску и одиночество.
Words won't save you. (есть такая песня)
Наивные семнадцатилетние первокурсницы… Нет. Это я наивна. Ибо человеку воздается по убеждениям его. И их действительно ждут те перспективы, в которых они уверены. Пусть для меня это выглядит довольно жалко - но это мои проблемы, для меня "перспективы"… несбыточны. Новоиспеченные студенты суетливы и раздражающи - не отрясши еще прах школьных будней, весело, вприпрыжку мчатся ко взрослой жизни. И - ни тени робости или сомнений, удивительная наглость и самоуверенность вчерашних школьников, которую мне не обрести, наверное, и после трех ученых степеней. Да и не причем тут ни образование, ни должность - школьная уборщица гоняла меня с таким же безусловным чувством превосходства.
У А. оно, по моим ощущениям, имеет обоснование. При этом он, как и здешние первокурсники, вовсе не собирается переворачивать мир (я спрашивала), но место свое найдет непременно - мир разворачивается для таких, как он. Мне будет горько видеть, как он утвердится в системе - и тогда я его, наверное, разлюблю. До сих пор странное думаю о нем. Здесь я первым же взглядом зацепила главного из младших кураторов факультета - и теперь вяло размышляю, чем же этот симпатичный юноша с повадками гопника (они тут все такие) похож на хипстерски элитизированного А. Разве что энергичностью и активистской деятельностью. А возможно, это просто загадочные реакции моего организма.
Не знаю, что ответить на возражение о том, почему я не хочу покупать лабораторный халат - у меня нет денег и, знаете, я очень надеюсь через полгода здесь уже не быть, поэтому вы зря тратите на меня свою стипендию. Я занимаю чье-то желанное место, а своего мне не найти.