a single cramp feeds this life
24 July
В моем интересе к мертвым революционерам есть один вполне прозаический аспект.
У Эдуарда Багрицкого (раннесоветские поэты прекрасны) есть поэма "Февраль". Забитый еврейский мальчик-солдат влюбляется в гимназистку, она его отшивает, а потом он становится комиссаром (Временного правительства, заметьте, поэма-то называется "Февраль", а не "Октябрь") и превращается в Ангела Смерти. В ходе облавы в некоем притоне он встречает ту некогда неприступную гимназистку (а ныне, видимо, ставшую чем-то вроде проститутки) и насилует ее прямо в сапогах и при кобуре.
Я могла бы быть им.
Не могу не думать о том, что мир может однажды обрушиться в мою пользу.
8

Comments:

just

7 years ago

Мир или женщина, которую ты сам наделил статусом мирового масштаба, а потом не удержал член в штанах… Какая разница. Только тебя уже отшили однажды, ты нежеланный, и этого не исправит ни сила, ни кобура с сапогами.
leni

7 years ago

just: это символ, ну.
just

7 years ago

Да, символ тупой маскулиности
leni

7 years ago

just: оке
just

7 years ago

Я и критикую этот символ за то, что с ним вообще не проводятся задуманные паралелли. Или проводятся? Желание, чтобы весь мир обрушился в твою пользу, не от того ли, что у тебя когда-то гимназистки нормальной не было?
leni

7 years ago

just: ну да, так это и работает.
just

7 years ago

Так оно не работает. Мир никогда никуда не обрушится, у тебя всегда будет власть только над более слабым. Более того, её не будет даже над собственным хуем, старыми комплексами и неоправданными ожиданиями.
Uqalik

7 years ago

почему комменты нельзя лайкать